В архивных заметках М.П. Грязнова обнаружил такую рукопись:

КАМЕННЫЕ ПАЛАТЫ КУПЦА ТОЛМАЧЕВА

Дом построен, по-видимому, во второй половине XVIII века (во всяком случае до 1784 года) кожевенным заводчиком хлыновским купцом Ив. Григ. Толмачевым. На плане 1787 года помечен как «старые каменные палаты купца Толмачева». Впоследствии в этом доме помещалась богадельня.

Это единственный из сохранившихся до настоящего времени каменный частный дом города Хлынова.

Кроме церковных строений и этого дома к настоящему времени сохранился только один каменный дом города Хлынова – «питейный дом», находящийся на ул. Большевиков.

Дом Толмачева показывает направление и расположение прежних улиц гор. Хлынова. Он стоял на Копанской (иначе Никитской ул.) , которая пролегала от торговой площади к Никитской башне на земляном валу, то есть приблизительно от угла современной Ленинской ул. и ул. Дрылевского и до угла современной ул. Герцена и Володарского.

Современный Копанский переулок, представляющий собой единственную, сохранившуюся до наших дней старую улицу города Хлынова, был продолжением Копанской улицы за пределами земляного вала.

М.П. Грязнов Архив ИИМК РАН Фонд №91, оп.2, № ед.хр. 31, лист 52.

Давайте посмотрим, что пишут другие источники: Из статьи «Ровесница губернской Вятки. Улица Преображенская (Энгельса). Вятские истории» А. Балыбердина.

Первая  настоятельница

Основание первого девичьего монастыря на Вятке  неразрывно связано с его первой настоятельницей игуменьей Евфимией Силуяновой. Будущая наставница первых вятских инокинь родилась около 1587 года и, достигнув совершеннолетия, вышла замуж за Савву Толмачева , в браке с которым у нее родился сын Иван.  Судя по тому, что Дозорная книга 1615 года ничего не сообщает о Савве Толмачеве , можно предположить, что Евфимия овдовела, когда ей не было еще и 30 лет. Мы не знаем, кто именно и каким образом расположил ее к мысли принять монашеский постриг. Но очевидно, эта мысль пришла в те годы, когда в Хлынове  набирал силу первый мужской монастырь, основанный в 1580 году преподобным Трифоном Вятским. Подражая ему, подвижники стали основывать обители и пустыни в других городах и селах. После кончины преп. Трифона, последовавшей в октябре 1612 года, его подвижнические труды в Хлынове  продолжил святой блаженный Прокопий (+1628), который  любил молиться в Пятницкой церкви. Именно здесь, в Пятницкой слободке, за северной стеной Хлыновского кремля, находился дом  игумении Евфимии, с которого в 1624 году началась первая женская обитель на Вятке . Скорее всего, к этому моменту здесь уже существовала небольшая монашеская община, которая теперь, благодаря царскому указу, получила государственное и церковное признание.
Окреп и Иван Толмачев  – обзавелся домом  в Трапицыном переулке, женился, родил первенца Даниила, завел мельницы на реках Плоской и Микуличанке. Писцовая книга 1628 года называет его “таможенным дьячком”. Но со временем, следуя примеру своей матери, и он выбрал путь церковного служения – в Писцовой книге 1646 года Иван Савич Толмачев  записан “церковным дьячком”, а его старший сын Даниил – пономарем. Пройдут годы, и старший сын продолжит династию отца – будет рукоположен в священный сан и назначен настоятелем соседней Сретенской церкви.  Род Толмачевых  укоренится в Хлынове . Самый младший из правнуков – Григорий Дмитриевич Толмачев  (род.1676) – пройдет путь от “сына подьячего” до “отца купца и заводчика Ивана Григорьевича Толмачева”. Именно его сын И.Г.Толмачев построит большой родовой дом , который горожане будут величать “каменными палатами Толмачева”. В 1863 году этот дом будет куплен у потомков купцом Я.А.Прозоровым и передан городскому обществу для устройства в нем богадельни – приюта для одиноких пожилых людей. С 1895 г. ее сменит приют для детей бедняков, который затем будет преобразован в начальную школу. С 1899 года в доме  также разместятся водонапорная башня и пожарная каланча, а в 1939 году, после постройки здания Драматического театра, “палаты Толмачева ” снесут.

Александр БАЛЫБЕРДИН, протоиерей.

Таким образом дом должен был находиться в районе Театральной площади, кто же прав? Грязнов или Балыбердин?

Обратимся к еще одному источнику: Любимов В.А. «Старая Вятка. Квартал за кварталом»:

2014 года, стр. 29.

«…. когда для расширения площади (с учетом габаритов нового театра) сильно искривили на восток улицу К.Маркса, некогда Владимирскую. Тогда то , а именно в 1939 году, сломали вставший на пути самый старый в городе, еще хлыновский дом - «Толмачихины палаты», верой и правдой служивший городу как богадельня, а с начала века как пожарная колонча…»

Значит Дом Толмачева никак не мог находиться на Никитской (Копанской) улице. Похоже, Грязнов ошибался.

Еще один источник http://tornado-84.livejournal.com/59279.html дает очень подробную информацию про этот дом:

« Я уже писал об этом доме. Находился он на Театральной площади, на ее углу с Владимирской улицей, причем стоял немного наискосок, что хорошо видно на снимке (двухэтажный дом сзади поставлен уже строго вдоль улицы).

Дело в том, что палаты Толмачева располагались аккурат вдоль старой Большой Московской дороги, которая не совсем совпадала с нынешней прямой улицей Московской, прочерченной на плане города 1784 года. После постройки здания драмтеатра, дом Толмачева, который был совсем рядом, снесли (в 1939 году).
Строил дом в начале 30-х годов ХVIII века хлыновский купец Иван Григорьев Толмачев, владелец кожевенного завода в пригородном селе Хлыновском и оптовый торговец водкой. Разбогатев, Толмачев в 1750-е гг. оплатил строительство каменной церкви в селе Хлыновском.
Имея два этажа, дом был построен как деревянная изба на подклете с сенями в центре дома. Нижний этаж первоначально служил складом и не имел окон, в нем хранили припасы, зерно, хозяйственную утварь. На второй этаж попадали снаружи, по высокому деревянному крыльцу.
Как видно на снимке, окна второго этажа дома (что характерно для старинных построек) расположены на фасаде беспорядочно – они поставлены так, как нужно для освещения комнат. Используемые строителями элементы внешнего декора не отличаются от декоративных элементов церковных зданий середины ХVIII века. «Окна небольшие, узкие, расположены несимметрично, и, главное, стены такой неимоверной толщины, что несомненно свидетельствует о старине», – записал в 1859 году в описи дома член городской управы Н. Бронников. Толщина стен и впрямь была поразительной: на первом этаже одна из внутренних стен составляла по замерам два аршина десять вершков (186 см.).
Окна в первом этаже дома были прорублены в нач. ХIХ века. В 1879 году, когда здесь размещалась городская богадельня, дом опять перестроили: сводчатые потолки выломали и заменили их балочными перекрытиями; заделали старые дверные проемы – вместо них появилась пристройка с лестничной клеткой. В 1899 году стены над южной частью дома были надстроены – с расширением и декоративными бойницами, как у крепостных башен, а сверху соорудили третий – деревянный этаж, где установили водонапорный бак. Затем на крыше установили пожарную каланчу. В первых двух этажах дома в это время размещалась начальная школа.

В продолжение рассказа о старинном доме, стоявшем до конца 1930-х гг. на Театральной площади, – повествование о нем и его строителях и первых хозяевах – супружеской чете Толмачевых, из рукописи вятского протоиерея Николая Поликарповича Кувшинского «Несколько сведений из Вятской хроники прошлых времен (со слов вятского купца Александра Егоровича Рязанцева и некоторых других лиц писано в 1863 году)», опубликованной в сборнике трудов Вятской ученой архивной комиссии за 1913 год. Отрывок дает интересные подробности старинного купеческого быта. Жирным шрифтом выделены мною наиболее любопытные, по моему мнению, места в повествовании.

Вятка. Дом купца Толмачева. Снимок 1910-х (?) гг.

Вот разобрались и с этим домом. Получается, что и здесь М.П.Грязнов снова ошибался или не до конца изучил предмет написания??? Не могу это себе объяснить, ведь сам дом во время нахождения Грязнова в Вятке не был снесен, и определить его местоположение не составляло труда. Скорее всего все тоже пренебрежительное отношение к истории и к жителям нашего города.

«Каменных домов – палат, как говорили в старину, построенных до проведения нынешних улиц, сколько помнит Александр Егорович Рязанцев, было четыре; два из них уже сломаны, другие два стоят до сих пор. (…)
3) Дом на старом хлебном рынке (приписано после карандашом: подле дома женской гимназии), существующий до сих пор, теперь принадлежащий городскому обществу. Несмотря на то, что этот дом достаточно высок, прежде он имел только один жилой этаж, – вверху. Внизу были подвалы, без окон, с двойными железными дверями. Верх разделялся сенями, подобно крестьянским домам, на две половины; в одной из них – к северо-западу – были кухня и кладовая; в другой – две чистые комнаты. Пол во всем доме был каменный. В этих палатах жил именитый купец Иван Григорьевич Толмачев. В старые времена было так: десять рублей были деньги; сто рублей составляли богатство; о тысяче рублей страшно было и подумать. А купец Толмачев имел пять тысяч рублей, по тем временам – несметная сумма! Вероятно, он всегда счастливо закупал в Вятке рожь, семя льняное, пеньку и счастливо продавал этот товар в Архангельске; вероятно, своенравная, прихотливая река Луза всегда щадила его барки. Может быть, он владел большими землями и со своих половников сполна доправлял свою часть доходов. Оттого-то никто, даже самые почтенные в городе люди, не проходили мимо Толмачевского дома в шапке: и зимой, и летом каждый, даже покрытый треугольною шляпою, обнажал свою голову пред этими палатами.
Когда Иван Григорьевич помер, то погребен был внутри ограды Предтеченской церкви, около алтаря; над могилой устроена была сень или палатка, в которой сорок дней читали по покойнике псалтырь. После его смерти заправляла домом его сноха, Евдокия Ермолаевна – мужественная, так сказать, в роде мужчины женщина. Замуж вышла она в летах, между тем как ее сожитель был тогда сравнительно с нею мальчик; бывало, говорят, она нашивала его на руках, например, по ночам для естественной нужды. Евдокия Ермолаевна слыла старостихой Предтеченской церкви; во время богослужения она в синем сарафане, под красной ширинкой, в башмаках с высокими каблуками и с подушкой под пятой, производивших шум и обращавших на нее общее внимание, становилась у комода с церковными свечами и продавала их; держала у себя ключи от церковной казны и всем по церкви распоряжалась, как староста. По городу ездила одна, без кучера, на серой лошади. Для одной пышности она держала лошадей пятнадцать или двадцать, которые не употреблялись на работу, а так – табуном и ходили по городу; оттого в Вятке и стало притчею, что «Толмачихе сена некуда девать». В день ее именин , 4 августа, к ней являлось на пир все вятское чиноначалие; и когда воеводские головы хмелели от чупры, т.е. от меду, который приготовлялся из вощины и был крепкий напиток, особенно после того, как простоит в погребе лет двадцать, – тогда палили в окна из пушек. После смерти этой Евдокии Ермолаевны, в подвалах, в которых прежде хранились вероятно деньги, нашли будто бы целый угол черепков и множество птичьих костей, так называемых памяток, которые были навешаны на веревки, протянутые в подвале из угла в угол; следовательно, у Толмачевой всякий развалившийся горшок, всякое разбитое блюдо или чашка, всякий обломок от домашней посуды сберегался и лежал за двойными железными дверьми. Ее лошадей наследники распродали, так как почти все они были неезжалые; кому из наследников нужна была лошадь, тот Толмачевскую все-таки продавал, а себе покупал другую.

В.И. Федяев 09.04.14.